Герой Советского Союза, председатель комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств СНГ и первый президент Ингушетии Руслан Аушев в интервью специальному корреспонденту “Газеты” Санобар Шерматовой изложил свою точку зрения на перспективы урегулирования осетино-ингушского конфликта.
- Почему переговоры, которые велись в том числе и с вашим участием на протяжении 10 лет, так и не увенчались успехом?
- Все эти годы было принято много решений, появились правительственные указы, но странным образом большинство из них так и не были реализованы. В чем причина? Я десятки раз бывал у президента Бориса Ельцина с этим вопросом. Сменялись чиновники, отвечающие за урегулирование последствий конфликта, а дело стояло. Из всех, пожалуй, единственный Виктор Поляничко (глава временной администрации в ранге вице-премьера в зоне осетино-ингушского конфликта. – “Газета”) действительно хотел разобрать все завалы. Но он погиб в Северной Осетии в результате террористического акта в августе 1993 года. Остальные чиновники, я думаю, ехали с уже готовым решением ничего не предпринимать.
Помните ситуацию на Кавказе: в 1993 году все занимались Чечней, в 1994-м в республику вошли войска, потом была вторая кампания. В Ингушетию хлынули беженцы – в 2002 году насчитывалось около 50 тысяч покинувших дома в Северной Осетии и 250 тысяч в Чечне. В 2000 году президент Путин сказал, что в стране должна быть диктатура закона. Я был окрылен, надеялся, что теперь правда восторжествует. Был на приеме у Путина.Но все заглохло.
- По некоторым данным, 80% ингушей возвратились в Северную Осетию.
- Дело не в цифрах. Как они там живут? Почему не имеют права возвратиться в родные села? Я получаю сотни писем с жалобами на действия осетинских властей. Объяснял авторам: я уже не президент, не имею полномочий. Так они стали хитро поступать, пишут «первому президенту». Официальные власти Ингушетии – президент, парламент – молчат. А Северная Осетия, понятно, вопрос не поднимает. Беженцам не позволяют возвращаться в родные дома по разным причинам: водоохранная зона, отсутствие прописки. Потом выяснилось, что человек не может вернуться, если осетинские соседи выступают против. А обстановку накаляли и сами власти. Затем произошел Беслан, известно, что среди террористов были ингуши. В Москве опасались эскалации насилия на Кавказе. Но сейчас кто мешает?
- На какие компромиссы, по-вашему, должны пойти стороны?
- Ингуши уже уступили, сняв часть претензий, связанных с правым берегом Владикавказа. Как известно, это были исконно ингушские земли, а при создании Ингушской автономной области Владикавказу был придан статус вольного города, в нем размещались как ингушские, так и осетинские административные органы. Со строительством столицы, города Магас, вопрос был снят. Еще при его закладке я сказал, что теперь ни один ингуш не будет претендовать на правый берег Владикавказа. Но проблему Пригородного района никто не снимет. Это же надо понимать! Только если сталинская депортация кавказских народов, в данном случае ингушей, вдруг получит другую правовую оценку, будет признана законной, тогда и отчуждение Пригородного района в пользу Северной Осетии и выселение оттуда ингушей можно считать законными. Но ведь все обстоит иначе. Верховный Совет СССР осудил депортацию народов как преступление. В настоящее время речь идет даже не о границах, хотя закон о реабилитации репрессированных народов предусматривает возвращение территорий. Мы говорим о том, что была отнята собственность ингушей, их дома, память. Осетинская сторона должна признать, что депортация была незаконной, что собственность надо возвращать. Если я хочу жить в доме своего отца, это право я должен иметь. Если там уже кто-то живет и я согласен на это, но хочу построить дом рядом, пусть мне дадут такую возможность. Это я называю компромиссом.
- Каким образом может быть решена проблема беженцев из Грузии?
- Знаете, это совершенно другой вопрос. Южноосетинские беженцы в большинстве своем в 1992-1993 годах, когда они очутились в Северной Осетии, не были гражданами России. Они были иностранцами, такими же, как переселенцы из Средней Азии или других постсоветских государств. Соответственно, они могли быть обустроены в любой части России. Но так получилось, что многие из них заняли дома ингушей.
Вообще, российско-грузинские проблемы должны решать президенты Медведев и Саакашвили, но никак не Северная Осетия. А в начале 1990-х годов эта республика была использована как плацдарм против Грузии, через ее территорию шло вооружение в Южную Осетию. Сейчас военные действия там не ведутся, беженцы могут вернуться в родные места.
Москва в качестве посредника участвует в урегулировании проблем, связанных с непризнанными республиками. У нас там действуют миротворцы, проводим переговоры. Если мы там наводим порядок, почему не может то же самое делать внутри страны? Почему в вопросах внешней политики мы проявляем политическую волю, а здесь у себя – нет? Ингушетия и Северная Осетия – часть России, на которой действуют российские законы. И единственное, что хотят беженцы, – исполнения законов. Люди сейчас возмущаются: хотели встретиться с новым полпредом Владимиром Устиновым – не вышло. Видимо, думают, что если о проблеме не говорить, само пройдет. Не рассосется.
- Ходят слухи о скорой отставке президента Мурата Зязикова. В республике собрано свыше 80 тысяч подписей за ваше возвращение. Что вы скажете по этому поводу?
- Понимаю, что земляки, подписываясь, указывали номера паспортов, мужество проявили. Поэтому не могу сказать: «Люди, пошли вон». Когда уходил в 2002 году, так и сказал: «Я все равно с вами остаюсь». И сейчас это говорю.
Ситуация изменилась коренным образом. За полгода убили 70 сотрудников милиции. На Кавказе перестали говорить о независимости. Новая идея – жить по исламским обычаям, шариату. Молодежь радикализируется, не верит ни властям, ни официальному духовенству. Попробуйте им что-то доказать – доводы у них железобетонные: вот у вас коррупция, взяточничество, несправедливость.
Как это исправить? У них есть ответ: жить по шариату. На самом деле в Ингушетии при советской власти сохранялась традиция исламского правосудия, как утверждают, за заслуги перед революцией. Ингуши ведь на Кавказе были в первых рядах защитников революции. Только за два слова – «землю дадут» – горцы пошли за большевиками. В 1918 году прятали у себя Кирова и Орджоникидзе, им доверили охрану делегатов съезда народов Кавказа. Но все это продержалось до 1924 года.
Возможно, пришла пора подумать о введении элементов исламского правосудия в мусульманских регионах России. Это бы снизило накал недовольства. Светских законов коррупционеры давно перестали опасаться.
По материалам gzt.ru