Возбуждённые от пьяни постовые или «ритуальное» убийство молодого ингуша на осетинском «Вильнюсе»
по случаю очередной годовщины…
И снова виновата жертва?
Ежегодно в конце октября – начале ноября осетины и ингуши, каждая сторона по-своему, отмечают очередную годовщину известных трагических событий осени 1992 года.
Для ингушей те события – растянувшаяся на десятилетия национальная трагедия, в результате которой 1/4 часть из их числа явилась жертвой развязанной тогдашним руководством Северной Осетии и РФ военно-политической авантюры, из-за чего оказались подвергнуты этнической чистке на своей исконной исторической родине – Пригородном районе и городе Владикавказ все проживавшие там ингуши.
Для осетин же, на стороне которых выступило тогда всей своей военно-силовой мощью Россия – точно, как и в событиях в Грузии в августе 2008 года, – эти события и их итог – есть их «славная победа» над ингушами, благодаря чему вся аннексированная ими еще со времён И.Сталина территория «очищена» от ингушей и закреплена за ними «навечно». А если брать из официальной осетинской пропаганды, то это – «победа славных осетин-аланов» над «вероломной агрессией ингушских национал-экстремистов».
И этой Трагедии-Победе в нынешнем году в аккурат исполнилось 16 лет.
Если ингуши каждый раз эту трагическую для себя дату отмечают без политики, а только ритуальными поминальными молитвами по всем её жертвам, жертвоприношениями и, в крайнем случае, траурными немногочисленными митингами у памятника жертвам репрессий в Назрани и других отведённых местах, то осетины – придают этой дате чрезмерную политизированность, каждый раз устраивая организованные более политические, чем траурные и поминальные, мероприятия, с направленной антиингушской пропагандой.
Силу и значимость таким акциям придают своим «ритуальным» участием и заданными выступлениями руководители республиканского и иных уровней, политики и общественные деятели, авторитетные для осетинского народа фигуры. И, естественно, что всё это освещается (читай – пропагандируется) через местные и региональные СМИ, в том числе и Интернет-издания. Особый «колорит» этому добавляет и то, что всеми электронными СМИ Северной Осетии, включая телеканалы и радио, полностью покрывается территория Ингушетии. И это – вместо того, чтобы с течением времени стараться как-то снизить остроту произошедшего между двумя достаточно близкими друг другу народами, являющимися извечными соседями, вместо того, чтобы пытаться заживлять раны пострадавших людей и возрождать (искать) пути взаимного доверия.
Естественно, что все эти траурно-политические мероприятия запивается обильной дозой горячительного – как за упокой усопших невинных (и винных) жертв, так и за здравие здравствующих «героев», устроивших эту «славную победу» (пусть и усилиями (и ценой тоже!) российских солдат и российского оружия!).
Не отстают в плане принятия горячительного по столь «славному» событию, как «победа над ингушами-агрессорами», и милицейские служащие разных рангов, явившиеся в тех событиях одной из движущих сил с осетинской стороны. Причём, происходит это не только в свободное от несения службы время, но и на службе тоже. Как, например, случилось такое 30 октября с.г. с дежурными постовыми стационарного милицейского поста «Вильнюс» на въезде в город Владикавказ со стороны Ингушетии. Оказалось, что дежурные данного поста ещё загодя, не дожидаясь наступления 31 октября, начали «отмечать» эту – для кого «славную», для кого траурную – дату и уже 30 октября 2008 года были под достаточно сильным «градусом» прямо на месте несения службы. Во всяком случае, так утверждают очевидцы той трагедии, что произошла тут в этот злополучный день.
И нужно же было молодому, красивому, здоровому, образованному и примерно воспитанному парню-ингушу из Назрани оказаться в тот день здесь, чтобы на этом посту закончить свою жизнь от рук, озверевших от националистического угара и пьяни убийц в милицейских мундирах.
Тамерлану Алихановичу Шакриеву было только 24 года от роду, он погиб ещё только в начале своей зрелой, но ещё не самостоятельной жизни, в разгаре самой чудной поры – молодости. Он только готовился стать семьянином, вскоре должна была состояться его свадьба с любимой девушкой. Высокообразованный юноша, только что закончивший академию, работал помощником руководителя Росздравнадзора РФ по Республике Ингушетия. По сему ясно, что далеко не дурак, не сумасшедший псих и, тем более, не террорист и не бандит.
В тот день с кем-то из знакомых, по каким-то делам Тамерлан выехал во Владикавказ. Подробности этих обстоятельств, увы, никто из его родных и знакомых не знает, а спутник его не заявляется никому.
Ну, поехал – так поехал, что в том такого особенного?
Ничего – для нормального региона и в нормальном, здоровом обществе. Но не для зоны осетино-ингушского противостояния и не для ингушей. Владикавказ для ингуша – это не то что особая, а особенная зона. Это зона жизненного риска, зона очень высокой опасности. Это зона запрета для ингуша, как гражданина, и даже просто как человека. За так называемым «Черменским кругом» на территории современной Северной Осетии ингуш как бы «вне закона», практически он тут никто и перед ментом, и перед властью. Чтобы тут с ингушом не произошло, виноватым будет только он, ингуш, даже если стал жертвой самого откровенного, публичного и наглого преступления. Ещё нет ни одного примера осуждения и хотя бы даже порицания осетина в Северной Осетии, совершившего даже самое чудовищное преступление против лиц ингушской национальности. В Осетии издавна, по крайней мере, со сталинских времён, господствует одно единственное правило, и оно не прикосновенно: осетин всегда прав, чтобы он не совершал, если это касается каких либо отношений с ингушом. И это факт, а не вымысел и, тем более, не поклёп.
Поэтому, наверняка можно с уверенностью сказать, что именно такого обстоятельства жертвой явился и Тамерлан Шакриев, попав в лапы омерзевших от ненависти к ингушам пьяных осетинских постовых.
Официальная версия случившегося традиционна в подобных случаях, прямо как по кальке, и в итоге – виноват сам погибший. Тем более, ничего обратного он уже доказать не сможет, убийцы – молодцы, они сами – невинные жертвы бандитской агрессии, но героически исполнившие профессиональный и гражданский долг. А потому им полагаются только награды и звонкая героическая слава!
Всё именно так сходится и в случае с Тамерланом. В отношении него возбуждено уголовное дело по двум статьям: по факту посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов во время несения ими службы и за незаконное хранение, ношение и применение оружия.
Одним словом, сам виноват, «что захотелось нам скушать».
Но свидетельства очевидцев убийства и следы на теле убитого говорят совсем об обратном.
Некоторые из тех людей, что оказались на месте в тот трагичный момент, обрисовали примерно следующую картину произошедшего на посту «Вильнюс».
Постовые милиционеры, все этнические осетины, действительно были в изрядно выпившем состоянии. И это чуть ли не частое явление на данном посту. Но в тот день они были не просто пьяны, а вели себя подчёркнуто грубо и придирчиво особенно к ингушам, не скрывая, что по-своему отмечают наступающую очередную дату осетино-ингушского вооружённого конфликта и победы над ингушами.
Без всякого повода останавливали проезжавшие в сторону города (в пос. Карца) и обратно не только легковой автотранспорт с ингушскими номерами, а даже пассажирские «ГАЗели», высаживая оттуда всех пассажиров и производя неположенный досмотр, проверку документов, при этом придираясь, высказывая всякие угрозы и оскорбления, даже в адрес женщин, явно провоцируя конфликтные ситуации.
Именно так происходило и с пассажирами «ГАЗели», в которой оказался и Тамерлан Шакриев.
Было это примерно в 12 час. 45 мин. дня.
Молодой и, по всей видимости, вспыльчивый Тамерлан, не любивший несправедливость, с чьей бы стороны это не было, не выдержал и возмутился таким беспардонным поведением этих, неадекватного состояния, ментов. А те, в ответ, скрутили строптивца-ингуша, осмелившегося поднять свой «поганый» голос, тем более в такой день, и, затащив в свою постовую будку, начали избивать самым беспощадным образом. При этом, оставшиеся на внешней стороне другие менты, не позволили заступиться за парня никому из очевидцев. Били долго и жестоко по всему телу, били даже прикладом автомата об голову.
Потом, при осмотре, на теле мёртвого парня не окажется ни одного «живого» места, а только везде и сплошь следы от множественных ушибов и образовавшиеся гематомы от сильных побоев. На лбу чётко обозначенные следы от ударов твёрдого предмета, похожие на следы от приклада автомата, в некоторых местах лоб даже пробит такими ударами. Кроме того, там же, на лбу, зияет некое отверстие, похожее на след контрольного выстрела. А в продолжение его, такое же отверстие и в затылочной стороне головы, как сквозной выход пули от того самого контрольного выстрела. На теле же – примерно 24 пулевых ранений. Это – результат автоматной очереди, пущенной по вырвавшемуся из озверевших лап нелюдей в милицейских мундирах молодому человеку, желая хоть как-то спастись и, по возможности, не погибнуть под их звериным насилием; пусть хоть калекой, но – остаться в живых. Но, увы, такого «счастья» не суждено оказалось испытать Тамерлану. Он погиб на месте.
Очевидцы утверждают, что видели, как, вырываясь из рук ментов, Тамерлану удалось выхватить из кобуры одного из них пистолет, и, даже возможно, что он сделал один-два выстрела, которые каким-то образом и могли ранить кого-то из насильников-милиционеров. Вполне возможно, что именно это легло в основу утверждения о «покушении на жизнь сотрудников правоохранительных органов» и их ранении. И возможно, что именно этот пистолет они положили на тело уже мёртвого Тамерлана, как вещественное доказательство с отпечатками его руки. Но очевидцы, оказавшиеся в такой ситуации в суматохе, в панике и в состоянии сильного эмоционального возбуждения, не смогли точно определить, кто в кого стрелял, так как стрельба была разная.
Зато многие из описанных выше признаков насилия не окажутся в медзаключении, данном осетинскими медиками-экспертами во Владикавказском морге, где тело Тамерлана продержали около двух суток, отказываясь выдать родственникам, несмотря на их настойчивые требования, в целях захоронения по соответствующим мусульманским канонам. Но сразу же, по «горячим следам», закрепится ментовская версия, выводящая этих убийц-извергов из-под наказания. Согласно этой версии, окажется, что Тамерлан подбежал к милиционерам, мирно стоявшим на посту, начал стрелять из пистолета с криками «Аллаху акбар!».
О том, что всё было не так, говорят даже очевидные факты и обстоятельства, даже если не брать в расчёт описанные свидетельства очевидцев.
Во-первых, если поверить ментовской версии, то он непременно должен быть одним из них, так как человек здравого рассудка не может совершить то, что ему приписывается. Не мог он быть террористом и бандитом, ибо вырос и воспитан в утончённо интеллигентной семье, где оба родителя являются высокообразованными людьми: мать – известный и авторитетный в республике врач, отец – чиновник Правительства РИ. Вся семья, включая братьев, очень хорошо образована, воспитана. Сам Тамерлан, как сказано выше, имел завидное, даже по нынешним временам, образование и успешно начатую карьеру.
Во-вторых, он был жестоко избит, в том числе и твёрдыми предметами, а значит, не мог бегать с оружием и кидаться на постовых до того, как они его поймали. Этот факт исключает версию того, что он сам первым кинулся на них, стоявших в неведении на своём посту, с пистолетом в руках и криками «Аллаху Акбар!».
И, в-третьих, если поверить тому, что они, постовые, расстреляли свою жертву из автомата именно потому, что другого выхода спасти собственные жизни от его посягательства у них не было, а он первым начал стрелять в них из пистолета, и они смогли приблизиться или же дотронуться до него только после того, как он стал мёртвым, то следует понимать, что до совершения убийства они к нему не прикасались, и он не был в их досягаемости.
Тогда встаёт логичный вопрос: откуда и каким образом оказались на теле убитого описанные выше следы самых жестоких побоев и применения насилия? Ведь на ставшем уже мёртвым теле никак не отражаются прикосновения каких-либо предметов, нанесённых даже с применением силы. Следы могут оставаться только на живом ещё теле.
Значит, само по себе отпадает и это, третье и самое главное, составляющее ментовской версии вины погибшего. А это значит, что не состоятельна и лжива вся эта версия в своей изначальной основе, и это значит, что не просто нелепо, а преступно само обвинение, положенное в основу статьи, по которой возбуждено уголовное дело – когда жертву и явных убийц-насильников, то бишь очевидных преступников, поменяли местами. Но, увы, для данной территории такие повороты – давно сложившаяся и крепко устоявшаяся традиция, и об этом достаточно ясно и убедительно изложено выше.
Но, в любом случае, бесспорно одно: мёртвые уже не бегают, не кричат и не стреляют из пистолета!
(продолжение следует)
http://www.ingushetia.org/news/16626.html